Путешествие в чудетство - Михаил Яснов

В «Боевом карандаше» Леонид Каминский проработал почти тридцать лет. Его весёлые плакаты украшали стены домов, висели в учреждениях и транспорте. Их тогда знали все — и большие, и маленькие. В то время в «Литературной газете» появился юмористический раздел «Клуб 12 стульев» — очень быстро он приобрёл необыкновенную популярность у читателей, и первый Лёнин рассказ под названием «Графоман» был опубликован как раз в этом разделе.

Лёнечка всегда с неизменной готовностью и радостью пересказывал истории из жизни и «творческого быта» участников «Боевого карандаша». Записывать за ним было невозможно: всё в этих историях — голос и интонация, жесты и мимика, и особые «каминские» паузы, после которых выдавался «эпиграмматический пуант», — всё было мимолётно, относилось к тому сиюминутному юмору, который не зафиксируешь на бумаге.

Юмор стал не только главной частью творчества Каминского, но превратился в его образ жизни. Великий добыватель и рассказчик анекдотов (а когда появился интернет — всего смешного, что только можно в нём отыскать), он сделал добрую шутку и весёлую выдумку способом общения и рассылал друзьям свои «фирменные» лубки (юмористические рисунки с подписями в стихах) и многочисленные шаржи, непревзойдённым и признанным мастером которых он оставался до своего последнего дня.

А какими письмами он их сопровождал!

«Дорогой Миша! Посылаю тебе твой замечательный портрет для личного пользования. Извини, если я немного тебя изуродовал.

На самом деле ты немного очаровательней. Разрешаю использовать в монографиях, биографиях, в журнале “Весёлые картинки”, а также в Большой литературной французской энциклопедии. Гонорар — в пышечной. Целую!»

В общем, наш дорогой друг по праву был членом Союза художников.

И не только.

Когда-то на всех улицах, где стояли газетные ларьки, можно было встретиться ещё с одной не менее удивительной и плодотворной деятельностью Леонида Каминского — журналиста и ведущего юмористических рубрик в газетах и журналах.

Всё началось в семидесятые годы, когда Лёня несколько лет руководил отделом юмора «СЛОН» в ленинградском молодёжном журнале «Аврора». Но настоящая его журнальная и журналистская деятельность началась в 1979 году — на страницах журнала «Костёр» появилась юмористическая рубрика «Весёлый звонок», бессменным ведущим и художником которой он оставался более четверти века.

«“Костёр” — журнал для школьников, — вспоминал Лёня, — поэтому я решил, что отдел юмора должен вести учитель. И не просто учитель, а Учитель Смеха. Вот так я неожиданно для себя стал учителем-самозванцем, без законного педагогического образования. На страницах журнала я стал проводить “уроки смеха”. Были и домашние задания, например, постоянный конкурс “И все засмеялись!”. Суть конкурса в следующем: читатели должны присылать смешные истории с последней фразой “И все засмеялись!”. Реакция оказалась совершенно неожиданной: редакция “Костра” была буквально завалена тысячами писем, присылаемых из разных концов необъятного Советского Союза. А количество, естественно, переходило в “качество” — я стал обладателем огромной коллекции школьного юмора…»

Не знаю, существует ли ещё где-нибудь в нашей стране столь невообразимая коллекция, — а в ней и отрывки из школьных сочинений, и ответы у доски, способные доконать любого учителя, и подслушанные разговоры на переменке или на улице, и смешные ошибки, превращающие обычную фразу в школьный анекдот.

Между прочим, всё началось в так называемые «застойные», времена, когда далеко не всё можно было опубликовать. Но маленькие школьники — люди без комплексов и запретных тем, они присылали всё, что казалось им смешным. Давайте вспомним:

«Большевики не дрожали за свою шкуру, они дрожали за шкуру других».

«Каждый год, 7 ноября, в нашей стране происходит Великая Октябрьская революция».

«Василий Иванович Чапаев был великий полководец. У него был конь, на котором он прожил свою жизнь».

«После войны советские люди стали строить развалины».

«Юный Пушкин прочёл на экзамене в Лицее стихотворение, которое очень понравилось старику Дзержинскому».

Последняя фраза имела продолжение. Как-то раз мы выступали в школе, и Лёня, прочитав это письмо, спросил:

— А как правильно надо было сказать? Кто заметил Пушкина на лицейском экзамене?

Молчание.

Лёня подсказывает:

— Старик…

Молчание.

— Старик…

Мальчик на первой парте робко поднимает руку:

— Хоттабыч?

В 90-е годы, когда появилась возможность придумать и хотя бы попытаться издавать новый журнал, мы все вместе, горе-энтузиасты, ринулись сломя голову в эту новую для нас жизнь. Так появился журнал «Баламут», а потом «Автобус» — в этих журналах Лёнечке досталось почётное и мучительное право быть главным художником. «Баламуту» была отмерена судьба в пять номеров, «Автобусу» — тому журналу детской городской культуры, что мы придумали, — в восемь, а потом пошли детские страницы в питерских газетах: в «Часе пик», «Вечернем Петербурге», «Курьерчике», «Метро», в несостоявшемся, а казавшемся таким перспективным интернетовском журнале «Мышка»…

Это бурление журнально-газетной жизни сходило на нет, возрождалось снова, — так что наш дорогой друг по праву стал членом Союза журналистов. И не только.

Ясное дело, вся суть была «в школе» и «в классе» — ведь Лёня больше всего любил общаться именно со школой и классом, — не случайно звание Учителя Смеха он всегда воспринимал как самое почётное в своей жизни.

Началось в «Костре», а продолжилось в ленинградском театре «Эксперимент», где появился спектакль «Урок смеха» и шёл на сцене театра более десяти лет. Лёня всегда вспоминал о нём с душевным трепетом и нежностью — это было его дорогое и бесценное детище:

«Спектакль представлял собой весёлую пародию на школьный урок. Мне досталась в нём роль Учителя Смеха, а вместе со мной на сцене играли мои друзья, соавторы сценария — поэт Ефим Ефимовский и композитор Владимир Сапожников. Зрительный зал тоже участвовал в этом спектакле — я вызывал детей и родителей к “доске”, отметки ставились аплодисментами: чем громче аплодисменты, тем выше отметка ученику. Оценка “пять с плюсом” выражалась бурной овацией, при этом ученикам разрешалось даже визжать.

Спектакль был основан на импровизации — реплики артистов зависели от поведения “учеников”, вызванных на сцену. В отличие от настоящей школы “ученики” просто рвались к доске. У нас была своя книга зрительских отзывов. Вот одна из записей: “На этом спектакле я был вместе с папой. Мы часто падали со смеху.